20 ноября 2010 г. Столько событий произошло, от которых Инет гудит и вибрирует. И, кажется, что может быть важнее, например, возглашённого манифеста Никиты Михалкова (события в нашей действительности редкого и потому требующего осмысления) или резни в краснодарской станице Кущёвской, насквозь пропитанной обыденным, привычным, потому и страшным в своей обыденности криминалом, - но поневоле мысль обращается на своё. Думы о том же. 4 октября 2010 г. Жив пока. Много событий, - в пять строк не упишешь. Поехал из деревни в Курск встречать дочку из Америки. Подозрения частью оправдались. Из рассказов дочери выяснилось… С курской подружкой они сняли квартирку на-двоих у русской хозяйки (она кандидат в мастера спорта по синхронному плаванию от Белорусии, вышла замуж за американца, пробует начать своё дело), за квартиру нужно платить, а работы нет. И денег нет даже на знаменитый филадельфийский трамвай! Начали с того, что пешком прошли чёсом сквозь Филадельфию, вечером возвращались, перематывали бинтами окровавленные ноги, а наутро отправлялись в новый поиск. Хозяйка заметила, попросила объяснений. Видно, её подкупило то, что девчонки не жаловались. Прониклась сочувствием, начала помогать. Подружку приделали официанткой в кафе, дочь потом пристроили в фирму по уборке помещений. Это русское счастье: убирать дома и квартиры американцам с применением новейших технологий. Дочь за месяц прибарахлилась, купила надутый донельзя ноутбук за 500 долларей с операционкой на английском языке, который у нас стоит тысяч под 60, - папе купила фирменный ремень и каскетку с логотипом Нью-Йорка, отпечатанном на острове Тайване. В общем, рассчитались за квартиру, подружились с хозяйкой, которая пригласила в гости и даже клик готова выслать на турпоездку. Работать в Америке, правда, по этому приглашению нельзя. Теперь дочери нужно закончить 5-й курс Курского универа по специальности «филолог», по которой работы в Курске не найдёшь, - но и в Америке её никто не ждёт… А мы с женой в это время в деревне выкопали картошку (пять мешков средненькой такой, полубольной и погрызенной личинками майского жука), на питание же хватит. Под занавес приходил Саша, помог картошку докопать и перебрать. Младший брат Володя через день на своей машине перевёз её в Курск. Так что перезимуем. Долгий этот рассказ затеял потому, что, покуда жил в Курске, Дневники не писались, поскольку обозначены были, как «деревенские». Вот теперь опять приехал в деревню с большими планами выкорчевать одичалые поросли слив и вишен, подстричь буйную под осень траву, вырубить лишние яблони и акации, прополоть и подчистить огород. Саша, кстати, прополол ту половину пахоты, которую я вознамерился пустить под огород на следующий год. Рябина, которую щедро поливал летом, - как у нас говорят, - немножко отчаврела . Есть надежда, что и орешина у туалета пойдёт весной в рост, хотя половина отстволка уже засохла. Саша собирается уходить в Курск охранником, поскольку картошки, накопанной им на зиму, ему не хватит, а свободных средств у него нет. Препровождаю его фото, сделанное месяц назад во дворе, на тех самых качелях. Очень он любит кофе…
Было целое приключение с печкой. Летом, наконец, почистил дымоходы и боровок, вынес девять вёдер сажи, выбросил на помойку и кинул туда окурок… Тлело целые сутки, пока сажа не превратилась в кучечку бурой золы. А вчера по приезду из Курска решил печку протопить, два часа дым из топки шёл на хату, потом потихоньку отсыревшие кирпичи отопителя и дымохода стали подсыхать, возникла тяга, после чего я со спокойной совестью загрузил в топку сперва ведро угля, потом ещё два… И когда печное дыхало заработало, стало возможным топить и печку. Впервые за два года с того дня, как мать покинула дом и переехала ко мне в Курск… А как бывает любопытно войти с улицы в дом (сейчас на дворе около 2 градусов тепла) и ощутить, как расправляются примороженные уши! Отогрелись, правда, и приблудные мыши, они начинают с увлечением грызть рулоны с камчатскими киноплёнками на полке, которые я намеревался оцифровать и тем спасти от забвения! Нигде нет ламп накаливания на кинопроекторы! А на те импульсные лампы взамен перекальных, которые повсеместно находятся, вся цифровая видеотехника отзывается прерывистым миганием… Теперь о деревне…Напротив дядьки Головы жили Шкраблины. Дом на краю неглубокой логовины, в которой недалеко от устья был выкопан колодец. Ни я, ни Саша не могли о них ничего вспомнить. В памяти не осело. На месте их усадьбы теперь буйно разрослись одичавший вишенник и сорный клён. Как не жил никто… Рядом Дроздики (Дроздовы), их было целое семейство. Как ни удивительно, но о них тоже ничего не помнится, поскольку жили тихо, правильно, закрыто от остальных. Одна из дочерей работает на селекционной станции секретарём в поселковой управе. А следом дом Чуваковых, где Витя Гамаза (они глиницкие)…
23 августа 2010 Приблизился к тому, что при матери было неприкосновенным. Без её позволения не решался открыть, например, левое отделение платяного шкафа, что пышно именуется в деревне «гардероб», - средоточие мануфактурного деревенского обихода. Это произведение советского ширпотреба, клеенный из рейки, добротно, на века фанерованной, круто залаченный ящик покупали от достатка. «Гардероб» с зеркалом в рост посреди створки был дороже и представлял немалую ценность. В большом отделении висят материны пальто, осеннее и зимнее, с воротником из ондатры, её халаты. Левое отделение закрывалось на ключ, который хранился у матери. Теперь он торчит в скважине, дверцу можно открыть и посмотреть, что там есть. Мне долго не хотелось этого делать. Сёстры уже разобрали, что им показалось ценным, увезли после похорон матери с собой. В ящиках постельное бельё, покрывала, целая кипа оконного тюля – без кисеи на окнах женское присутствие в хате не определяется. В одном из ящиков, лежат кирпичиками старые отрывные календари – мать была большая любительница их почесть. На многих страницах пометки об отключении телефона. Как участнице войны ей от селекционной станции провели телефон – одной на всю деревню. Провод не везде был закопан в землю: над железной дорогой его перекинули по столбам «воздушкой». Раз в месяц ребятишки-школьники его обрывали, чтобы наплавить половину спичечного коробка меди – на сдачу в цветметалл. Для исправления неполадки нужно было звонить с селекционной станции монтёрам во Льгов. Монтёры всегда приходили в пятницу, осматривали место порыва и назначали восстановление линии на будущую неделю. В общем, половину года телефон не работал… Пока не купили матери мобильник, который она забывала где-то в нужный момент. Обнаружил и её запись и на странице от 30 декабря 2006 года: «В 2 часа ночи голос Ольги мне сказал, что я буду жить ещё два года. Поживём, увидим». Голоса ей действительно слышались. Этот принадлежал сестре Ольге из Одессы. Мать прожила ещё два с половиной года… Нужно будет пролистать все календари, штук пятнадцать. На кухне в «сервант» со сдвижными стёклами (или «горку»), составлялся деревенский посудный скарб: чайный сервиз с расписными блюдцами, розочки для варенья, рюмки, красивые бутылки, жестянки из-под леденцов. В тумбе «серванта» обнаружил бабушкин гаманок: холщовый из нескольких отделений на длинной тесьме, в котором обнаружился обрезок фитиля для керосиновой лампы! Стопки тарелок, вилки-ложки, стаканы, - на многолюдье гостей. Закатки для банок, салфетки, большая банка из-под кофе с запасом разнокалиберных пуговиц. И в самом внизу тяжёлый свёрток в газете, перетянутый резинкой. Внутри грудка странных камешков, осколков кремния, мелкого стекловидного шлака, и бело-серый мелкий галечник причудливых форм, похожий на оплавленный карбид. Здесь же записка о камушках, найденных на участке от сарая до тополя, начиная с июня 60-го года. «Думаю, здесь давным-давно были мастерские по обработке камней», - записала мать. На этом отрезке участка, где некогда находился княжеский скотный двор, я находил и более интересные предметы. Похоже, обитатели флигеля, располагавшегося в этом месте, занимались подпольными делами в кузне, на гончарном станке – скотники и дворня, скорее всего, подрабатывала ремёслами. Камушки не имеют отношения к их промыслам. Но чем они показались интересными матери? Пошёл спать на веранду, погасил свет, улёгся под тонкое ватное одеяла в чехле, состёганном из цветных лоскутков – мать шила его вручную лет, может сорок назад, когда и сил у неё было много и когда она всё успевала. Долго не мог уснуть. Сквозь оконную кисею светил обмылок луны, погрюкивала где-то неспокойная мышь. И странное чувство возникло… Знаю, что мать уже никогда не пройдёт от летней кухни к хате, не закроет на ночь все крюки и задвижки на дверях, не заглянет в веранду, где я сижу со своими бумажками за столиком, под светом ночника, приспособленного из фонаря для фотопечати, не сделает мне пяток дежурных замечаний, которые я привычно пропускаю мимо ушей. Не пожелает спокойной ночи и не уйдёт в хату, шаркая ногами и постукивая своими клюшками в пол. Уже никогда она не сварит мне вкусного борща и не напечёт пампушек на Спас Маковей. И я уже привык жить без неё, один – полным сиротой… И комок в горле.
Влез на форумы, обсуждающие переименование милиции в полицию. Сколько опять страстей, проклятий и пророчеств! Основное побуждение форумчан - бунтовское, буслаевское, из чувства протеста против всего и всех. А по сути – ничего не хочет народ… Полицейские в России не такая экзотика, как бурундийский кофе. Называли их не полицаями, а именно полицейскими; нынешнего начальника отдела милиции называли приставом, участкового – околоточным надзирателем (одного такого, к сожалению, в фельетоне Власа Дорошевича попросту съели). Милиция – добровольная вооружённая дружина, собранная ради соблюдения законности и правопорядка. Таковой она и была в первые дни после Октябрьского переворота 1917 года и по традиции её продолжают называть так до последних дней. Но когда милиционер становится на казённое довольствие, начинает подчиняться Уставу службы, получает от государства содержание, форму с погонами и оружие, он перестаёт быть милиционером и должен называться как-то по-другому. И почему – не полицейским? Можно было бы придумать какое-нибудь русское название – гридень, например (член княжеской вооружённой дружины), но не было этого заведено. Выход какой? Либо изменить в словарях толкование слова «милиция», либо вернуться к сущностному содержанию обсуждаемого государственного института и назначить ему точное название. Другое дело, что от названия мало что изменится, если полиция станет «защищать богатых от народа», как то подозревают форумчане. А если переименование – очередная судорожная попытка реформировать систему власти, поскольку за переименованием должны последовать кадровая «чистка» и изменение порядка набора в полицию – то всеобщая защита закона и наблюдение порядка полицией опять остаётся заоблачной мечтой.
17 августа 2010
|
|||||
<<< Предыдущие записи Следующие записи>>> | |||||