***
Оно уже не далеко,
То состояние ума,
Когда окажется легко
Открыть пустые закрома,
Сказать: «О, Господи, прости!
Я ничего не сберегла…»
И просто за руку пойти,
Как в детстве бабушка вела.
***
Ну конечно же я виновата во всём,
Виновата во всём, что с тобою случилось.
В третьей фазе луна золотым карасём
По небесной реке поплыла, залучилась.
Как же много в окне этой странной луны,
И опять ты не спишь, и тоску свою будишь.
Как же много во мне непростимой вины –
Никогда не простишь, никогда не забудешь!
И дрожит моя тень у тебя на стене,
Словно вышла она из дурных сновидений,
И горит моя тень на холодном огне,
На голодном огне всех твоих осуждений.
И луна за окном захлебнулась в крови,
И укрыли её облака, словно вата,
И сгоревшая тень осуждённой любви
Пред тобою лежит, навсегда виновата.
***
Бывают ли мелодии родными,
И можно ли гулять в них, словно в роще?
И становиться красивей и проще.
Бывают ли мелодии родными?
И видеть то, что видят только дети,
И слышать то, что слышат только птицы.
В слиянье звуков перевоплотиться.
И видеть то, что видят только дети!
Кленовый лист, пронизанный лучами,
Стекляшку, что как звёздочка искрилась…
Как важно, чтобы это повторилось:
Кленовый лист, пронизанный лучами!
Пускай я стану нотой в партитуре
Симфонии, где сердце заблудилось!
Где народилось – там и пригодилось:
Пускай я стану нотой в партитуре!
***
Мой отец ушёл куда-то,
Многих слов не говоря.
И осталась только дата
На исходе октября.
Осолилась снежной солью
Чернота земных полей,
Опалилось тихой болью
Небо памяти моей,
Озарилось яркой вспышкой
Запредельного огня
И раскрылось тонкой книжкой
На ладонях у меня.
***
Я хожу по земле, как в гостях,
Словно дел никаких не имею.
Треплет ветер в прохладных горстях
Нежно розовую ипомею.
Неожиданно осень пришла,
Желтизной засветилась кленовой,
И как будто черту провела
Между прожитой жизнью и новой.
И пытаясь две жизни связать,
Я гуляю по нитке тропинки,
И кому-то хочу рассказать
Про ушибы свои и запинки.
Отразившись в разъёме стекла,
Содрогнусь от нерадостной встречи…
Неожиданно осень пришла.
Обняла меня крепко за плечи.
***
Кружатся звёздочки в лунном луче,
Ангел уснул у меня на плече.
Маленький ангел, доверенный мне,
Крылышки тихо сложил на спине.
Я покачаю тебя, попою,
Я полетаю с тобою в раю.
Если поманят беда и тоска
Я им скажу: «Обождите пока!
Я родила шестерых сыновей,
Мне ли бояться гвоздей да кровей?»
***
На кухне огонёк мигнёт смущённо,
За окнами метели тяжкий вой.
А в доме так тепло и защищённо,
Как будто в рукавичке меховой.
Я в одеяло, мягкое как кошка,
Укутаюсь сегодня посильней.
Мне снится сон: под соснами дорожка
И женщина, идущая по ней.
Она идёт так радостно и прямо,
Не обернётся, не посмотрит вспять.
И я хочу ей крикнуть: «Мама! Мама…»
Но сон мой обрывается опять.
***
Ничего не осталось во мне
От пропавшего в поле ребёнка…
Прикасаются пальцы к струне
И звучит она чутко и тонко.
Оборвались, как струны, пути,
И желанная даль затенилась…
Ничего не осталось почти
От того, что так долго хранилось.
И стараюсь поменьше смотреть
В зеркала, что меня потеряли,
И стараюсь потише гореть,
И при этом не думать: «Не зря ли?»
Только быть бы готовой обнять
В темноте, у ограды, на склоне,
Только быть бы готовой принять
Новый день, как дитя, на ладони.
***
Я надеюсь, что вам хорошо без меня
В том далёком-далёком, далёком любимом,
Где весёлые капельки бьются, звеня,
О балкон, занавешенный солнечным дымом.
Смоет зимнюю грусть снеговая вода,
Прилетят журавли на весну любоваться…
Это просто мой крест – уходить навсегда,
И, уйдя навсегда, навсегда оставаться.
***
Мы отпразднуем когда-то День Победы,
Выпьем водки и картошки напечём.
И давнишние и нынешние беды
Вдруг покажутся как будто нипочём.
Мы отпразднуем великий и родимый,
И в небесной беспредельной вышине
Улыбнётся молодой и невредимый
Дед мой, без вести пропавший на войне.
И ребята, что погибли на Донбассе,
С нами вместе будут праздновать тогда…
А пока что этот День у нас в запасе.
До рассвета. До Победы. До Суда.
|
***
Живём на краешке войны,
Сжигаем нервы и сердца,
Живём на краешке страны,
Которой верим до конца.
А где-то рядом страх и боль,
Дома разбитые в огне,
И чья-то тень, земная голь,
Прижалась в ужасе ко мне.
Опять война в который раз
Стоит на краешке Руси.
И я прошу: «Спаси Донбасс!
О Боже мой! Спаси, спаси…»
Живём на краешке войны,
На тонкой грани тьмы и света.
Накидкой тонкой тишины
Укрыто плачущее лето.
Как беззащитна тишина
Перед чужим, неотвратимым.
И слово тяжкое ВОЙНА
Плывёт над нами чёрным дымом.
***
Перестали мне сниться хорошие сны,
Снятся только погони и смертные муки,
Снится пленный, что виделся мне со спины:
Тонкой проволкой намертво стянуты руки.
Снятся люди в подвалах без света и сна,
Снятся дети, что просят, чтоб их не бомбили.
Это правду случилось: мне снится война,
Словно кровь на земле, где кого-то убили.
Снится город, избитый, как русский в плену,
Снятся чёрные окна, пустые кварталы…
Это вправду случилось: я вижу войну.
Не в кино, не в бреду и не через порталы.
Я крещу этот город дрожащей рукой,
Я кричу в поседевшее жаркое небо.
Это вправду война – прямо здесь, за рекой,
Догорают поля полновесного хлеба.
Это значит опять умирать молодым
И кому-то опять к матерям не вернуться.
И ползёт на Россию удушливый дым,
И так хочется мне, наконец-то, проснуться.
***
Вот и стало понятно, что важнее всего
Перед дальней дорогой, перед ликом огня…
Вышли Каин и Авель из гнезда одного
Принести Богу жертву до скончания дня.
Жертва Каина тлела, покрываясь золой,
А другая сияла, как под солнцем роса.
Каин чёрную душу схоронил под полой,
Авель чистую душу распахнул в небеса.
Позавидовал Каин и нахмурил чело,
Первой кровью невинной осквернилась земля.
И свершилось на свете небывалое зло,
Всё на «до» и на «после» той минуты деля.
….Чёрно-красные флаги небо застили вновь,
И кричат галичане: «Москалей на ножи!»
Чёрный – Каина совесть, красный – Авеля кровь.
Как же это случилось? Украина, скажи!..
…Вот и стало понятно, что дороже всего:
Плачет проклятый Каин, смерть свою сторожит.
«Каин, Каин, где брат твой?» Только нету его.
Под Донецком, Славянском, под Луганском лежит.
***
Кто прав из нас, кто виноват?
Свалилось горе – нету дна.
Кому-то – в рай, кому-то – в ад,
Колосья падают. Война.
А после будет листопад
Шептать молитвы много дней.
Кому-то – в рай, кому-то – в ад,
А кто остался – тем больней.
И тем дороже каждый миг
Наивной радости земной
И беззащитный детский крик
Над полем жатвы, над войной.
***
Сидит мальчишка около реки
И думает о чём-то и мечтает.
Проносится плотва и окуньки,
Пичуга возле берега летает.
Он ограждён Великой Тишиной,
Как маминым святым благословеньем,
И речка между миром и войной
Становится библейским откровеньем.
Ему годов – не более шести,
И впереди – лишь светлые картины.
Он верит: не посмеют перейти
За эту речку тати с Украины.
Он свято верит, что его страна
Его спасёт от гаубиц и «Града»,
И речка, что на карте не видна –
Он знает! – нерушимая преграда.
…Бежит вода, сверкая и дыша,
Лицо мальчишки нежно освещает…
Упрямый мальчик. Русская душа.
Он тоже эту землю защищает.
***
Сегодня Господь подарил мне с утра
Янтарное небо в конце переулка,
Кленовые листья, ледок из ведра,
Калитку, звенящую, словно шкатулка.
И светом таким, как бывает в раю,
Наполнилось всё, что меня окружало.
И тёмная воля тревогу-змею
Над сердцем моим, наконец-то, разжала.
***
Прожила тётя Валя с любовью
Ко всему, что Господь подарил,
К своему небольшому становью,
Где вставала всегда до зари,
Где согрела живыми руками
Каждый в доме своём уголок,
Нарядила его рушниками,
Обновила и пол и полок.
Прожила благодарно и чисто
Под портретами мамки с отцом,
И ходила – светла и лучиста
И душою своей, и лицом.
Бог ей скажет: «Иди, золотая,
В те края, где покой и добро…»
И синичка-душа, улетая,
На порожек обронит перо…
Из новых стихов |
Виктория Можаева, член Союза писателей России, выпускница Литературного института им. Горького. На наш вгляд, одна из самых талантливых поэтесс России. Живёт и работает в х. Можаевка Тарасовского района Ростовской области.