ТОПОЛЬ
Все деревья пожелтели, листья сбросили,
Только тополь – зеленеет, будто летом.
Листья летние на нём к исходу осени.
И стоит, шумя листвою, как поэт он.

Листья несколько пожухлые от инея,
Но отрадно их живое шелестение.
…Он не хочет опускаться до уныния,
До безволия и до оцепенения.

* * *
За трудности свои держись:
      Без них нельзя.
Иначе проморгаешь жизнь –
      По ней скользя.

Всё трудности, безмерный труд…
      И будь умней:
Отринешь эти – так придут
      Ещё трудней.

РОДИНА
По жнивью ходить – не находиться,
У реки стоять – не настояться!
Наяву –
А всё как будто снится:
Солнце – снится, и деревни – снятся…

* * *
Ликуй, душа!
Ты видела так много
Прекрасных дней.
Ликуй, душа!
Ты чувствовала Бога
В судьбе своей.

Вот потому,
Когда всё стало остро,
Вот в эти дни,
Я говорю и повторяю просто:
Спаси и сохрани!
11.05.12
Первая градская б-ца

И СНОВА - ЖИЗНЬ!
Белые хлопья каштанов цветущих
С розовым цветом внутри…
Мыслей не надо угрюмых, гнетущих.
Всё расцветает – смотри!

И одуванчиков жёлтые краски,
Зелень и листьев, и трав…
Все они сбросили снежные маски.
Всякий ликующий – прав!

Было безумно, но мы дотерпели.
Вот и наградою нам
Тонко, свирелисто птицы запели!
Сердце прильнуло к цветам!

Наша весна – это Божия милость.
Дивно в родной стороне.
Бог не оставил – и жизнь заструилась
В реках, в полях и во мне…
18.05.12
после больницы

* * *
Лист подорожника, здравствуй!
Здравствуй, прекрасный лист!
День – удивительно ясный!
Ясный и птичий свист!

В нём никаких сомнений –
Так на земле, не так…
День этот нынче – гений!
Я замедляю шаг.

Слушаю, вижу, знаю…
Мир мне сейчас открыт.
Я этот мир принимаю.
Господом он не забыт.
20.05.12.

СТРИЖИ В МОСКВЕ
Прилетели стрижи
покорять этажи.
Выше всех небоскрёбов летают.
Над Москвою – стрижи,
над Москвой – виражи!
И стрижиные звоны
витают…

«Надо жить! Надо жить!» -
слышу я у стрижей.
Это нам –
постояльцам
своих этажей.
21.05.12.

* * *
Начало лета… Холодно и сыро.
Зато на кухне сухо и тепло.
Среди деревьев спряталась квартира,
Нам в этом смысле очень повезло.

Пирог печётся у жены в духовке,
Пирог с вареньем… Мы без суеты
Попьём чайку в домашней обстановке.
О летних планах помечтаешь ты.

Мне этот мир стал простодушно ясен –
С его дождями, солнышком, листвой…
Мечтай, Наталья…Я на всё согласен.
С тобой согласен, с дождиком, с травой…
5.06.12.

* * *
Если вдруг среди ночи разбудит меня строгий ангел
И спросит:
Что я сердцем люблю на земле, не житейским умом? –
Я скажу, что люблю я поля и холмы , и деревни,
И немного стихов самой первой любовью люблю.

А готов ли – он спросит – оставить сейчас всё земное?
Я отвечу: готов,
Но пусть будет по воле Того,
Кто решает судьбу, по Его промыслительной воле.
О себе я не знаю того, что известно Ему.
7.07.91 – 07.12

* * *
Вы говорите: это устарело,
Язык старо-славянский и обряд.
Вообще нет Бога, а есть только дело,
И наш народ безделием распят.

Вы говорите: дело, дело, дело.
Для Родины спасенье только в нём.
Мол, тело Церкви неживое тело,
Оно изжито ещё в веке том.

За дело надо приниматься смело –
Торгуй и строй, паши, расти, коси…
Но кто же против дела, дела, дела –
Бог в помощь, говорится на Руси.

* * *
Ступням в пыли дорожной хорошо –
Она тепла, мучниста и легка.
Я до холма высокого дошёл,
И сразу ниже стали облака.

Кругами коршун поле сторожит,
Вдали – деревни, церковь, и леса…
Внизу река между холмов кружит,
И блеск воды впивается в глаза.

Скворцы по небу катятся клубком,
И ласточки мелькают, и стрижи…
Люблю ходить на родине пешком,
Ходить без цели, просто для души.

В болотных кочках прячутся грачи –
Стоит жара, всё в мареве жары.
Пересыхают на песке ручьи
Кроты не вылезают из норы.

…Редка теперь тут радостная весть.
Но я хожу с отрадой, не спеша:
Родимый край, ещё ты в мире есть,
И тянется к тебе моя душа.

СЕГОДНЯ СНОВА
      Как будто год наш роковой
      двунадесятый возвращался.
                              Е.Растопчина

Опять и гвалт, и крик, и вой,
И кто-то нас разбить поклялся.
Как будто год наш роковой
Двунадесятый подобрался…

Он возвернулся злобой всей
Европы и колонны пятой –
И вопли: «Раздави! Убей!»
Летят к нам из толпы проклятой.

Но где же их Буонопарт
В своём надменном облаченье?
………………………………..
Когда бы ядерный наш старт
Суровым не грозил отмщеньем,
Он объявился б тотчас.
31.08.12

* * *
Летать, витать, парить и забываться…
Как будто здесь, а всей душою там…
Но очень, очень трудно улыбаться,
Когда ты нищих видишь по утрам.

Земную жизнь я отсылаю к Богу,
А сам хочу забыться и летать…
Я даже привыкаю понемногу.
Но как-то подло это - п р и в ы к а т ь.

НАЧИТАВШИСЬ ХОККУ
Жена моя курит под яблоней,
Наслаждаясь цветами сада.
Жизнь проходит.

Внучка «подлечила» кузнечика
И отпустила его на волю.
Жизнь продолжается.

Солнце греет воду,
Землю, деревья…Поют кукушки.
Жизнь торжествует.

Где-то шумит океан Москвы,
До меня долетают брызги телефонных звонков…
Жизнь требует участия.

* * *
Радость лечит…
Я радуюсь маю!
Свежим листьям и свежим цветам.
У природы я перенимаю
Упоенье - тянуться к лучам!

Я слежу за стрижами.
Как звонко
Как блистательно кружат они!
Их пролёты, их звоны, их гонка…
Хорошо на свету и в тени.

Хорошо в этом мире всё же.
Если жить – значит жить вполне.
А тоску, если сильно гложет,
Я не стану топить в вине.

Радость лечит…
Тепла и света
Всё же больше для наших душ.
Надо чувствовать, видеть это.
И тоскою себя не рушь!

* * *
Уже июнь, а я не прожил май,
И, кажется, апрель ещё не прожил…
Мне солнце говорит: не отставай!
Но я на много отстаю, похоже.

Я прозевал жемчужный ледоход
И первых птиц вернувшихся не встретил,
Не нагляделся в майский небосвод,
Как травы поднялись – я не заметил.

Теперь другим живу я всей душой,
И не в обиду солнцу, птицам, воле.
Скажу: со мной всё то, что со страной,-
Какой-то сумрак бесконечной боли.

Зашелестел листвою светлый лес,
Уже по небу летний гром летает –
А я других каких-то жду чудес,
Которых так народу не хватает.

* * *
Мой Бежецк осыпается и вянет.
И тленьем тянет и утратой тянет…
Здесь остаются только старики.
Свели деревни, сводят городки.

Ни сельской жизни нет и ни районной.
Для выживанья – город миллионный.
А здесь кругом российская беда.
И так бесперспективно навсегда.