|
…Я б желал навеки так заснуть, Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, Голос Лермонтова донёсся до меня рано, очень рано, когда рука матери качала колыбель, а сама она пела: По небу полуночи Ангел летел, И тихую песню мне пел, И месяц, и звёзды, и тучи толпой Внимали той песне святой… Рассказывала мне об этой песне сестра. Конечно, младенец не мог понимать слова, но голос, голос мамы поющей остался во мне навсегда. Не в школе, не в институте, а только сама, став матерью, я открыла книгу с лермонтовским признанием, что он слышал и запомнил, голос пел, голос матери. Наверное, и нежное прикосновение губ матери, её дыхание, ласку и слова материнской любви он слышал. В младенческих летах я мать потерял, В записке 1830 года Лермонтов вспоминал: «Когда я был трёх лет, то была песня, от которой я плакал: её не могу теперь вспомнить, но уверен, что если бы услыхал её, она бы произвела прежнее действие. Её певала мне покойная мать». Трагедия раннего расставания с матерью, она умерла, когда Мише было три года, отразилась на жизни и творчестве поэта. Её «памятный глас» слышался Лермонтову и после смерти. В семидесятые годы я училась в Московском Областном Педагогическом Институте на ул. Радио, прежде здесь был Институт Благородных девиц. Мы с однокурсниками по литфаку ходили пешком к метро Красные Ворота, которое называется теперь Лермонтовская. Нередко останавливались у памятника поэту и что-то читали. Запомнилось только «…здесь жили вдохновенья! Певец знавал любви живые упоенья…» Двести лет со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова отмечает ныне Россия, Москва, которую он любил, как сын. Москва, Москва!...люблю тебя, как сын, Традицию сыновней любви к Москве, к величавому Кремлю, надежду на славу Отечества продолжили наши великие современники - поэты и писатели, о чём ещё будет сказано. Сейчас слышны слова нелюбви к Москве и даже порывы ненависти к москвичам. Конечно, в нашей современности легко не любить Москву. А вот Лермонтов в 1832 году признавался: «Москва, моя родина, и такою будет для меня всегда, там я р о д и л с я, там много с т р а д а л и там же был слишком с ч а с т л и в!» «Москва, моя родина, и такою будет для меня всегда», поэт любил Москву, как сын любит мать, и как русский, - сильно, пламенно и нежно!» «Где ты Россия и где ты, Москва?», - вопрошает наш современник Юрий Кузнецов и с горечью отвечает: «Пала Россия и пала Москва. Дико уставила взоры АнтиРоссия и АнтиМосква…» И если уж мы сами невзлюбим Москву, то какие же мы сыновья? Сыновнее чувство любви к Москве, к России, не худо бы и нам всем - и русским, и не русским теперь вспомнить, сберечь и передать нашим потомкам. Историческая память живёт в народе. Для Лермонтова эта память воплотилась в народном подвиге против Наполеоновского нашествия в 1812 году. В освободительной войне особенно ярко проявился характер русских солдат, и русских крестьян (христиан). Правое дело в поэзии Лермонтова - это православное дело, что с наибольшей полнотой можно увидеть в его поэме «Бородино». Герцен писал: «Русский народ помнит лишь о 1812 годе и о Пугачёве». Эта память отразилась в народных песнях. Соответствующий своему времени герой – это человек, в котором всегда жила в е р а в Бога как в сущность высшую, выше творящегося во зле времени. Такой герой подспудно, внутренне, придерживается этих высших ценностей. Народ верующий, православный, действует у Лермонтова уже в «Поле Бородина» (1831) Народные песни о Суворове, о Кутузове и других полководцах, для которых героем войны всегда был солдат, Лермонтов знал. Он не просто поэтизирует героический характер, подвижничество, но говорит о солдатах, и о полководце, не называя их имён : «Штыки вострили да шептали м о л и т в у родины своей… Безмолвно м ы ряды сомкнули, Гром грянул, завизжали пули, п е р е к р е с т и л с я я» И вождь сказал перед полками: «Ребята, не Москва ль за нами? Умрёмте ж под Москвой, как наши братья умирали». Ещё от «Валерика» перешёл в стихотворение весь ужас бесчеловечности войны: «Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала гора кровавых тел», но воины холодно глядели на кровавую реку. В «Поле Бородина» «живые с мёртвыми сравнялись», живой солдат «в душе сказав: « п о м и л у й, Б о ж е! На труп застывший, как на ложе…голову склонил». Это набросок, который поэт пересмотрел и написал новую поэму «Бородино», но главное в черновике уже сказано: «Ребята! Не Москва ль за нами? Умрёмте ж под Москвой!» Москва выступает как самое дорогое для всех героев битвы. Сейчас Москва утеряла своё влияние на сознание народа как столица, как сердце России. А в стихотворении снова сказалась сыновняя любовь Лермонтова к Москве, а значит и к Родине, к России, более того к Руси Святой! Москва – это имя всё освятило, и проявилось величие духа русского солдата, поэтому «…всё громче Рымника, Полтавы гремит Бородино. Скорей обманет глас пророчий, Скорей небес погаснут очи, чем в памяти сынов полночи, Изгладится оно».
В заметке 1830 года Лермонтов писал: «…если захочу вдаться в поэзию народную то, верно, нигде больше не буду её искать, как в русских песнях» И поэт создал песнь «Бородино» (1837), взяв за основу и переработав «Поле Бородина». Все солдаты бородинского сражения из простого народа. Именно они и совершили подвиг, который «помнит вся Россия» Велика битва, велики потери, и велика вера православная: «Когда на то не Божья воля, не отдали б Москвы!» Божья воля свершилась для того, чтобы сохранить жизни этих с в о б о д н ы х воинов-крестьян для будущего России. Лермонтов был уверен, что «у России нет прошедшего, она вся в настоящем и будущем» И в самом деле крепостной крестьянин воспрянул духом, почувствовав себя свободным человеком. Его «Я» и «Мы» слились в защите родной земли: «Земля тряслась, как наши груди» выражение того, как крестьянин-солдат сливается с землёй в бою, чисто крестьянское – христианское действие народа-богатыря. Как в сказках – приложил ухо к земле и услышал, что скачет конница, и набрался силы. От Бога данная, молитвенная вера в помощь родной земли воодушевила их. Это понял и принял М. Ю. Лермонтов душой и сердцем. Защитники Москвы, родины, народа, гордятся, что «были люди в наше время, не то, что нынешнее племя, Богатыри не вы!» Отсюда и название романа Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени» и само понятие н а ш е в р е м я. Но в романе оно звучит иронично, герой этот лишний, не знает, к чему приложить свои силы. В народном понимании былинный богатырь – это крестьянский сын, могучий, лихой, всегда победитель зла. Жаль, что поэт не успел написать задуманную им трилогию о богатырском племени. Зачатки её уже были в «Думе»: «Печально я гляжу на наше поколенье!» Его печаль по героическому богатырскому времени простирается через два столетия и сливается с нашей народной тоской уже в нашем времени. Неисповедимы пути Господни к земле божественного промысла Но вернёмся к «Бородино». Пока ликовал француз, предвкушая победу, русские солдаты занимались делом, готовились к бою. Снова услышав призыв: «Ребята! Не Москва ль за нами?», свято решили до конца стоять. Решимость постоять головою за родину свою превращает самые кровавые картины боя в человеческий, праведный героизм. И сам поэт постоял головою за честь Пушкина, написав в день его дуэли стихотворение « На смерть поэта», которое в списках разошлось по всему Петербургу, Москве и России. Лермонтов воздвигнул память и любовь человека. Смерть поэта он воспринимал как смерть всего человеческого в человеке в пору безвременья: «И вы не смоете всей вашей ч ё р н о й кровью поэта п р а в е д н у ю кровь» Праведность – вот назначение и стезя поэта, и воспринимается это как завещание Лермонтова. Правое дело - это православное дело - Бородино. Всё остальное «блёстки и обман», писал Михаил Юрьевич, а следом за ним Юрий Кузнецов: «Остальные - обман и подделка». «Война 1812 года не только освободила дух русского крестьянина-солдата, но и преобразила его в героя, присягнувшего царю как помазаннику Божию, присягнувшего и Отечеству. В стихотворении «Родина» встаёт народная сила, преображающая Россию. Некрасовский «сеятель и хранитель» родной земли появляется уже в поэзии Лермонтова. «Люблю Отчизну я, но странною любовью» В чём же «странность» его любви к Отчизне? Связь с землёй противопоставлена беспочвенности. Ни слава, ни покой, ни старины преданья не приносят отрады. Что же любит поэт? С отрадой, многим незнакомой? Он любит крестьянина (христианина), его труд: «Я вижу полное гумно, Избу, покрытую соломой, с резными ставнями окно». И это не умиление дворянина, это утверждеие любви к родине, высокое патриотическое чувство Удивительное явление – Лермонтов опережает наше время: он любит Родину, как Рубцов, с молитвой «Россия! Русь! Храни себя, храни!», как Передреев, с надеждой « Ещё не всё потеряно, мой друг», как Лапшин, живший в древнем городе Галиче, с верой в «Державы вечную любовь». Добролюбов признавал, что «Лермонтов любит свою родину истинно, свято и разумно». И друзья Михаила Юрьевича уже говорили ему о народности «Бородино» В год гибели Пушкина Лермонтов сразу становится известным поэтом. В стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива» его тоскующая, мятежная душа смиряется: «…И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога…» В молитвенном предстоянии перед Матерью Божьей он просит не за себя, а «сердцу незлобному мир упования». После творческого взлёта и душа его изменилась, он понял, что сделал шаг к новой жизни, хотел уйти в отставку, чтобы полностью отдаться поэзии. Поэт стал задумываться о русской истории, вспоминался ему голос матери, мучительно искал он свою песню. Слышалось ему, гусли играют, и гусляр поёт: «Ой ты, гой еси, царь Иван Васильевич!» С этой строки и началась его «Песнь про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» «А побьёт он меня, выходите вы», - обращается Степан Парамонович к своим младшим братьям. И они, как святые Борис и Глеб, в послушании старшему, отвечают: «Ты нам старший брат, нам второй отец» ….А уж мы тебя, родного, не выдадим!» Выходя на бой, Степан Парамонович по старому русскому обычаю «Поклонился сначала царю грозному, После белому Кремлю да святым церквам, а потом всему народу русскому». Песня страсти, любви и ненависти превращается в драматическое произведение. В нём действует глава государства – царь; и народ: купцы, простолюдины, крестьяне; и опричники – слуги царя. Глубоко выражены внутренние переживания героев: страстная любовь Кирибеевича, в котором угадывается сам Лермонтов, страх Алёны перед бесчестием и соблазном страсти. Купец Калашников один решается выйти против царя и опричнины. Он идёт« На страшный бой, на последний». На вопрос царя, за что он убил его опричника, Калашников смело отвечает: «Я убил его вольной волею, а за что, про что не скажу тебе». Купец оказался благородным человеком, не желая посвящать царя, что Киребеевич переступил закон Божий, пытаясь разрушить брак перевенчанный. Казнь неизбежна, вот уже и с братьями прощается Степан Парамонович; раскаиваясь: «Помолитесь сами в церкви Божией Вы за душу мою, душу грешную!» Трагическая песнь завершатся под пронзительную музыку гуслей: Заключительный стих под торжественные аккорды гуслей сродни гимну: Тароватому боярину – слава! Жуковский был в восторге от этого произведения. Белинский высоко оценил «Песню». Богатырская тема развернулась здесь во всю силу и рост: «Мы певали её под гуслярский звон, Православный народ ею тешился…» Мы не знаем, что именно певала младенцу Лермонтову мать, но это была песня любви, а вся жизнь и творчество поэта и была песня. |
|
