Анна Шишко, режиссер, руководитель литературно-музыкальных программ ЦДРИ, открыла вечер, поручив его ведение режиссеру Левону Григоряну, чей опыт интеллектуального конферирования совершенно совпадал с восприятием героини и создавал добрую уютную атмосферу как-будто домашнего большого гостевания. Левон Григорян начал необычно: - «Большое спасибо, что собрались в такой грозовой день! Мы на пороге очень непростых событий, и то, что вы сегодня оторвались от политических реалий и пришли посвятить вечер красивой поэзии, красивой женщине – это замечательно! На таком вечере должны были бы выступать только артисты, которые читали бы эти великолепные стихи. Но Сэда сама лучше любого оратора расскажет о себе, о своих мыслях, о самом сокровенном, она так это прекрасно делает, что мы просто не сможем тягаться в красноречии с ней. И у нас есть сегодня возможность увидеть портрет Сэды Константиновны Вермишевой. Для меня есть нескольких слов – паролей, как объяснение этого удивительного человека. Первое такое слово – Страсть . Я сравниваю Вермишеву с Ибаррури, которую так и называли – Пассионария. Сэда также страстно любит - искусство, свою страну, свой народ, и все, что она делает, она делает пассионарно.» Градус восприятия жизни Сэды всегда «заходит за край», и стало это ощущение ее собственным физическим градусом. В течение вечера Л. Григорян не один раз упомянет, что стихи ее страстные, мощные, концентрированные, и чтобы воспринять все в них заложенное, читать нужно не единожды, и слушать тоже, если есть такая возможность. Самой Сэде Константиновне приходится прерываться в чтении, чтобы каждая строка впиталась в воздух, а люди вокруг – этот воздух вдохнуть. О Вермишевой писать очень сложно. Это внешне она маленькая, как птичка, чаще всего в черном, входит негромко, в повседневном общении старомодно скромная и даже немного застенчивая. И на сцене, за столиком с цветами вперемешку с бумагами - точно такая же. Но начинает говорить и - светится так, будто рядом непознанный инопланетный объект, и парадокс – объект мгновенно превращается в Субъект, который сразу не только не отторгает, а, напротив, такой излучает магнетизм синергетический , что и не заметишь, как ты уже захвачен, и чувствуешь только необъяснимую радость и непреодолимое желание совершить что-то важное. И в рассказе о любом событии, в котором Сэда Константиновна принимает участие, в самых неожиданных местах прорезываются ее строки, и все время хочется, чтобы вспыхивали стихи целиком, да понимаешь, что пространство не выдержит… А Григорян говорит, что «второе слово-пароль – Лоза , лоза культурных, исторических, аристократических традиций, потому что Сэда Вермишева из княжеского рода Аргутинских, включенных Екатериной Второй в Ресстр российских аристократических фамилий. Лоза – потому что она не только приняла эту кровь, но и передала ее своей дочери,она – замечательный художник, сын – доктор филологических наук, ректор Ереванского государственного лингвистического университета им. В. А. Брюсова». Добавит потом – «когда была создана первая Армянская республика, министром продовольствия стал дед Вермишевой с отцовской стороны, а министром культуры – дед с материнской стороны. Вот такой род – с такими традициями и талантами». … «благодарю века, что дали силы, «Третье слово – Евразия . Перед вами – живое воплощение Евразии, в котором сплавлены богатство российской культуры и верность армянским традициям – и здесь, наверное, главное общее для поэта и гражданина Вермишевой – … «никогда я не теряла Бога. Вермишева не просто открытый человек, она распахнута насквозь, и по-другому никак. Все впитывает как живительные для нее соки, даже если они ядовитые. Все прогоняет через себя, а потом обязательно отдает самое лучшее – людям, для того живет. И дальше говорит она сама – честно, больно, навылет: - «Столько хороших слов, что я считаю их авансом, который нужно будет оправдать, думаю, это будет трудно. Название вечера мы не придумывали. Просто я сказала Анне Алексеевне Шишко: открою - ка я книжку стихов, и возьму оттуда первую строчку в качестве названия. Открыла - а там идет " Нам долго спать сегодня не придется". Вечер был назначен на 1 марта. 4 -го - выборы. Так что все сошлось. Как говорил Пастернак " Чем случайней, тем вернее". А дальше в зале начали взрываться - Стихи… «Движется Смута на Русь»… … «Слушай же мой приказ- …«как потом собирать будем …«ведут наш борт Григорян не выдерживает и будто шутит :– «Какие мы пророческие стихи слушаем! Не дай бог, чтоб эти пророчества сбылись». И только музыка смягчает накал, не дав автору таких строк кажется сгореть прямо на наших глазах. В фортепьянном исполнении поплыл над залом Комитас, любимый композитор Сэды, пролились чуть печальные и облачно-светлые прелюдии армянских композиторов… Можно ли остановить Сэду в ее стремлении, утишить боль, смягчить клинок вектора?... Говорит: - «Сейчас многие ощущают какой-то страх. Это страх надвигающейся катастрофы, и взоры многих и многих обращены теперь к России, как к некоему метафизическому существу, которое может отвратить эту беду, но есть страх и за то, что сейчас это может и не получиться. Это слово все время присутствует и в моих стихах»… … «а даль опасна, а даль лукава/ …«мир без России не обойдется/ «и кто-то сдался, а кто-то – нет/ Горчайшие строки, и все равно – надежда, надежда на самих себя: …«Мы есть, мы будем, мы живем»… ... «мы голоса живых эпох, мы всех легенд сквозная нота»… Первому из присутствующих слово было предоставлено писателю, секретарю Союза писателей России,главному редактору газеты «Российский писатель», замечательному человеку Николаю Дорошенко . Сэда говорит, что именно он теперь очень часто – первый слушатель и читатель, ее новых стихов. Слова Дорошенко прозвучали, как размышление вслух: - «Есть мнение, что Россия – литературоцентричная страна, но кажется мне, что скорее – русская литература народоцентрична. Может быть точнее, что русская литература концентрировала внутри себя необыкновенно яркие личности. Пушкин, Некрасов, Толстой, Достоевский – большие писатели и яркие личности. И Сэда Вермишева – наш, современный русский поэт, не в самую лучшую пору для русской литературы, но – тоже яркая Личность. И теперь текущая наша жизнь приходит ко мне в образе Сэды Вермишевой, стучится и – «надо же что-то делать…», и я понимаю - не спрятаться. Она ни на кого не похожа, ее стихи все сжатые, такие сократовские формулы, смысловые яркие метафоры, и я не могу найти в русской литературе аналогии! Если бы к русской литературе вообще было в нашей стране больше внимания, то Сэда Вермишева вся бы разошлась на цитаты, выражения, образы, как было, например, с Грибоедовым. И хотя я иногда все-таки пытаюсь спрятаться от такого напора, я точно знаю, что она меня все равно пробудит, поднимет и обязательно мобилизует на что-то хорошее. Безмерно жаль, что такие сокровища как ее стихи, не достигают пока достойной ее аудитории, но – первых христиан было мало, вот и последних христиан мало…» Почему-то возникло ощущение, что сущность Сэды, ее стихи единственно в чем не согласятся с мыслью Николая Ивановича, так это в том, что мы – христиане последние… Тем более, сама Сэда Константиновна отметила, что ее стихи в значительной мере есть отклик на публикации на сайте газеты «Российский писатель», и что ей тоже нелегко приходится в мощным потоке его информационного и и идеологического напора. Валерий Иванов-Таганский , писатель, секретарь Союза Писателей России, вице-президент Петровской Академии Науки и Искусств, говорил со сцены, что высказать после всего , что он уже услышал сегодня, можно только то, что выше молчания, а это – Любовь, в чем он и признался Сэде Константиновне. Сказал, что после знакомства с ней в Переделкино, где его пронзило ее обостренное восприятие всего, он немедленно прочитал ее стихи и понял – они великолепны. Так и началась их дружба. Переделкино было упомянуто в этот вечер тоже не случайно. На Агоре появилась сотрудник музея им. К.Чуковского Алла Рахманина , писатель, которая много лет ведет там клуб «Литературное Переделкино», открытый всему умному, доброму, вечному, что теперь еще есть в нашей литературе, заботливо это культивируя, находя новые имена и пестуя всех своих гостей, случайных среди которых, однако, не бывает. Она рассказала, как время назад Сильва Капутикян заочно познакомила ее с Сэдой Вермишевой, будто в наследство оставила. И сколь великолепным оказалось это наследство не только в масштабах Переделкино, но и в масштабе всей российской и мировой культуры! Алла рассказывает, кажется, что-то совсем простое, житейское. Вот как этой зимой - предприняла успешную попытку оторвать вечно занятую, уже заболевавшую Сэду от ее зловещего, ужасного компьютера и дать ей окрепнуть, подышать чистым воздухом переделкинским. Ведь Сэде, натуго вкрученной в бытие, лихое нынче и безжалостное, это жизненно необходимо. Впрочем, может, это только мы так думаем… Алла продолжает: - «А стихи у Сэды напряженные, трагические, и - прекрасные. Там выхода никакого нет.» Вот тут уже автор этих строк немедленно не согласился с уважаемой и замечательной Аллой. Ведь именно то, что нет кажущегося, видимого выхода, и подвигает к поискам и борьбе, и прежде всего – к поискам внутри самого себя. Особенно, если так пронзительно обнажена глубина трагедии Родины, вывернута до потери границ личная боль за нас, за все общество, страницы книг обжигают пальцы, каждое слово кричит и плачет, взывая к участию, к Деянию. Алла Рахманина видит точно – «она (Сэда) заставляет нас думать, заставляет любить друг друга. Ее стихи – выше мольбы, по словам поэта А. Ревича. В Сэде доброта бесконечная, она светлая, общественный нерв заставляет ее бежать на помощь, а самой ей в этом помочь нельзя. И она все время в политической борьбе. У нее – лазерное проникновение во Время, и ей плохо. Я говорю ей: - «Сэда, вы все-таки Поэт, поэтический дар – он такой хрупкий, пишите, пишите стихи!» … «И сквозь паденияи взлеты, Ведущий, Левон Григорян, собираясь представить следующего выступающего, вдруг отмечает – «Хочется сказать – представитель диаспоры, но – нет, ведь все мы чувствуем себя здесь на Родине». Ананян Герман Сергеевич , доктор наук, вице – президент Союза Армян России, продолжает его мысль:-« Мы, армяне, проживающие в России, считаем, что у нас две родины, и обе первые. Мы очень обрусели, но нисколько не забываем свою этническую родину. Сэда Константиновна, я человек уже седой, но я всегда преклоняю свою голову перед Вашим творчеством. Мы все мамы и папы, мы – воспитатели. И мы видим, в каком положении наша молодежь. Ведь проблема молодежи касается всей России, наши с вами дети – слепые котята, выброшенные в мутное болото, если вовремя не протянуть руку, они погибают. На самом высоком уровне я говорил недавно, что у нас нет никакой идеологии, никакой доктрины по работе с молодежью, и результат налицо. Ваши стихи, Ваше творчество воспитывают, и, как назвал Добролюбов Катерину в драме Островского лучом света в темном царстве, так и я говорю: Вы – луч, Вы светите, освещаете нам дорогу, и молодежь Вам очень благодарна». И нисколько нельзя посчитать эти слова дипломатичной фигурой речи – при полном зале молодых лиц неожиданно много. И это своеобразный непосредственный индикатор интереса к поэзии вообще вопреки разговорам об угасании оного. Вечер вибрирует, нагружает мысль и мятежит душу, но все время в зале - ощущение диалога мощного умного человека с каждым пришедшим – на равных. И именно молодежь не может не оценить этого, после будут звонить Сэде Константиновне, благодарить, разговаривать. Сэда признается, что в настоящее время ее поэзия сфокусирована на Россию, как значимом субъекте цивилизационного развития мира. В советское время я много стихов писала она об Армении, потому что именно тогда нужно было и хотелось - писать о ее своеобразии, красоте, уникальности и значимости. Сегодня же, говорит она, главное внимание должно быть обращено на универсальные понятия,и здесь слово исторически за Россией. …«Я хочу прикоснуться взглядом Левон Осепян, писатель, член Правления Союза Российских Писателей, издатель журнала «Арагаст» и альманаха «Меценат и мир», давний друг и соратник Сэды Вермишевой по литературным и общественным проектам, немного об этих проектах рассказал, упомянув, как в прошлом году ему пришлось вместо Сэды Константиновны выступать в Ереване на форуме писателей-армян, пишущих на других языках, и рассказать о том, как благодаря Сэде и Союзу Армян России Армению посетили многоие делегации российских писателей, чтобы познакомиться с Арменией воочию, восстановить старые и создать новые связи. По итогам поездок была издана книга «Путь к Арарату», презентация которой прошла как в Москве, так в Армении и в Карабахе. Ведь все зависит от людей, есть Сэда Константиновна – есть генерация идей, нужно только чуть-чуть помощи, чуть-чуть подпитки финансовой, и все получается. «Желаю Сэде Константиновне, чтобы эта помощь у нее была всегда!» Сэда откликается: - «Во время войны в Карабахе я стихов не писала, подтверждая суждение, что, когда говорят пушки, музы молчат. Но именно Левон Осепян появлялся передо мной как рок, в ожидании, когда я ему дам новые стихи. И я потихоньку сдалась… И вот на сегодняшний день это стало моим основным занятием, к сожалению, может быть». И снова звучал Комитас, в испонении юных армянского скрипача и русской пианистки… А после этого, неожиданно, взлетела над залом лирика, честная и чистая до слез, которые подступали к глазам и – не смели пролиться… …«и как за Каином легко ступала Ада, Вот, что нужно преподавать в школе, объяснять детям, молодым парням и девушкам, каким дОлжно быть Чувству, собственно, если они вспомнят, что есть такое слово, а мы успеем им рассказать… …«беда еще в колокол неба не била, «Пусть отмирает, не уходит, Слова, точное значение которых теперь, вероятно, молодому человеку можно найти лишь в Википедии – Любовь, Расставание, Жертвенность и Жертва, Союз двоих, Лик и Личность… Вот вам и общественно-политический трибун… …дорога свободы, дорога деянья Хомо современикус умеет делать вид… Кажется, у всех в зале, проходящих через эти строки под сумеречным покровом притушенного освещения, был вид сдержанно-внимательный, и совершенно в рамках… Почему-то именно на этом месте ведущий отметил, что Сэда читает сейчас гораздо лучше, чем в начале вечера. Впрочем, он сослался на ее пассионарность… Григорий Осипов , писатель, ученый секретарь Академии Российской словесности (основанной еще Екатериной Второй), вручил Сэде Вермишевой диплом Академика этой Академии. Сэда отметила, насколько ей приятно, что ее коснулся этот екатерининский знак, ведь ее предки также получали знаки отличия от Екатерины. Б. Д. Басманов, философ, политический и общественный деятель, не выходя за рамки академического изложения, прочел целый доклад о творчестве Сэды Вермишевой. Были там верные слова - « многократное прочтение текста, который превращается при этом в своеобразную молитву, мантру», что «позволяет заглянуть в глубины собственного подсознания, ; понять и полюбить душу поэта… Поэзия помогает человеку стать активным участником развивающегося Бытия.» «КНИГУ СТИХОВ «Разбит наш дом» большинство читателей приняли как монолог патриота, подобный по накалу, по своей исторической значимости ПЛАЧУ ЯРОСЛАВНЫ из «Слова о полку Игореве». Повторяющееся «сердцу верь» убеждает лучше многих политических лозунгов. Для юных, обдумывающих своё житие, КНИГА СТИХОВ «Разбит наш дом» необходима как учебник мужества и несгибаемой стойкости в собственной работе над собой… В газете «Российский писатель» я познакомился с ее публикацией «ИЗ НОВЫХ СТИХОВ» и пришёл в неописуемый восторг. В какой-то степени темы книги «Разбит наш дом» звучат и здесь. Но лирическое начало усиливается… Текст стал более упругим, сохранив порывистость ритмов, а, присущая её стихам, своеобразная музыка зазвучала в унисон с образностью сюжета стихотворения. Уважаемый философ закончил выступление фразой из своего стихотворения, посвященного Сэде Константиновне:-«ПОЭТ - в одном лице и ГЕНИЙ, и ПРОРОК!» …«И не можется мне, и не спится, …«говорю, а сама В. В. Игрунов, известный политик , публицист, аналитик, директор Международного Института гуманитарных и политических исследований, говорит вещи довольно неожиданные. «Я мало что люблю в литературе, особенно в поэзии. Сейчас нельзя жить как прежде, чувствами и волей. Надо сейчас все пропускать через свою мысль, а поэзия – это что-то , стоящее над мыслью. И для того, чтобы она на тебя повлияла, она должна быть сильнее мысли, а это редко кому удается. Не люблю европейскую поэзию, которая есть как раз мысль, изложенная во множестве рифмованных строк, для запоминания. Для меня поэзия – китайская или японская, которая отражает мгновенное чувство, прозрение, есть что-то такое, что Бог вложил в тебя только в эту минуту. Поэтому настоящие стихи для меня – краткие, и форма в них не должна быть регулярная, потому что озарения не бывают одинаковыми. Именно поэтому поэзия Сэды Вермишевой настоящая, и мое отношение к ее поэзии для меня значительней, чем даже к ее невероятной общественной деятельности. Это редкий человек, дела которого помогают нам выжить как обществу.» Насколько неожиданным было начало, настолько закономерным – вывод. Сама Сэда называет В В. Игрунова политиком-гуманистом возрожденческого типа, человеком принципов, отстаивая которые, он жертвует очень многим, за что, как и за его дела, она его очень уважает, тогда как считает, что крайне мало кого из этой профессии можно вообще уважать, а тем более – дружить. На вечере звучат еще много теплых, дружеских, уважительных слов в адрес Сэды Вермишевой, ее дел и ее стихов. Еще говорит и сама Сэда Константиновна, и кажется, что этот диалог может быть бесконечен.
…«Слово мое, Сэда-джан будет Говорить и Делать, пока не упадет. ...«Время пришло говорить, …«плыть, … Миссия у нее такая среди нас. А нам – слушать, думать, понимать, делать вместе с ней, объединяться, жить вместе, бороться, преодолевать, верить в свою страну и в себя. …«Я все-таки меж вами Поэтический вечер, не правда-ли? Встречаем Весну - и господа, и товарищи!
| ||